(текст видеорепортажа)
Софи Дежарден:
“Мы в Лионе, втором по величине городе Франции. Городе, который в 90-е и 2000-е годы стал свидетелем масштабных выступлений иммигрантской молодежи. Местные избиратели долгое время традиционно голосовали за правых. Но что касается ультраправого спектра – здесь лионцы один за другим отрицательно отвечают на вопрос о возможности голосовать за французский национальный фронт и его лидера Марин Ле Пен”.
Начав с 0.75 % в 1974 году, Национальный фронт набрал силу в 80-е, достигнув среднего показателя в 14 % голосующих за него. Апогей популярности был, конечно же, в 2002-м, когда его лидер Жан-Мари Ле Пен сразился во втором туре президентских выборов с Жаком Шираком. Но где же все эти люди? Найти и заставить говорить перед камерой их не так-то просто. Но нам это все-таки удалось.
В представлении большинства обывателей так называемые “европейские ультраправые” – это чуть ли не фашисты новой волны. Общественное сознание не так уж сильно отличает неонацистские группировки, порой способные на погромы и силовые акции, и политиков, призывающих вспомнить о национальной самоидентификации и предостерегающих от поспешной и дорогостоящей евроинтеграции.
Избиратели, отдающие свои голоса крайне правым партиям, чаще всего совсем не похожи на бритоголовых молодчиков, марширующих в стиле солдатов третьего рейха.
Типичные обыватели благообразного лионского пригорода: домохозяйка Мюрьель Коативи и пенсионер Николя Флорес.
Николя Флорес:
“Мне все больше кажется, что всем просто становится наплевать на свою национальную идентификацию. Что уже нельзя говорить про любовь к Франции, что петь Марсельезу уже даже нельзя. Что французы больше не распоряжаются своей жизнью. Что и Франции-то больше нет. Границ не существует. Мы себя не защищаем. Все указания нам присылают извне”.
Мюрьель Коативи:
“Для меня нынешняя Европа слишком федералистская. Нам навязали такую Европу, в которой отдельные страны теряют свою идентичность. Народ вынужден служить глобализации. И вот эта сторона единой Европы меня совершенно не прельщает. Меня она пугает”.
Излишний европейский централизм – всегда одна из главных тем подобных бесед. Еще одна – вопросы иммиграции.
Мюрьель Коативи:
“Речь не идет о расизме в отношении какого-то народа. Наоборот у меня такое ощущение, что ислам стал у нас привилегированной религией по сравнению с остальными. Это посягательство на сам принцип светского государства. Посягательство на свободу”.
Николя Флорес:
“Я открыт всему, что может принести Франции какую-то пользу. Что может обогатить наше общество. Но если кто-то приезжает и начинает учить меня жизни, я говорю “нет”. У него нет такого права. Никто не может приходить ко мне и говорить: твоя дочь должна одеваться так то и так то. Твоя дочь должна делать это и то. Ты должен есть такое-то мясо. Нет, я же у себя дома!”
Евроньюс: “Но ведь Франция же – это страна-убежище….”
Николя Флорес:
“Франция – страна-убежище. Согласен. Если бы у нас были на всё это деньги, то никаких проблем. Мой дом открыт. Если завтра кто-то попросит у меня тарелку супа, то никаких проблем. Но если таких будет 150 человек, то мне придется нелегко. А если их будет двести, тут и говорить не о чем”.
Мюрьель Коативи:
“Мне повезло, я не иммигрантка. Я родилась в хорошем месте, стоит признать. И честно сказать, я бы не хотела быть на месте тех иммигрантов, что приезжают к нам. Нам нечего им дать. Нужно заняться самими собой и уже потом, когда снова встанем на ноги, можно будет принимать тех, кто нуждается. А сегодня это подарок, который никому не нужен”.
Из Лиона мы отправляемся в Амстердам. В Голландии есть свои крайне правые. Партия свободы, возглавляемая Геертом Вилдерсом,
в ноябре 2006 года получила 6 % голосов на парламенстких выборах и 16 % — на выборах в Европарламент в июне 2009 года, став таким образом третьей по популярности политической силой в Голландии. Избиратели Геерта Вилдерса более открыты, прямолинейны и разговорчивы нежели французы, голосующие за Национальный фронт.
Джон Страуер, владелец магазина:
“У нас тут развелось много преступников. Они все не голландцы, а стране это всё стоит много денег”.
Евроньюс: “То есть, вы думаете, причина преступности в иммиграции?”
Джон Страуер, владелец магазина:
“Да, я думаю многие иностранцы становятся преступниками, потому что закон не достаточно строг с ними, и потому что им трудно живется в Голландии”.
Евроньюс: А если голосовать за Партию свободы, это поможет интегрирации иммигрантов?
Джон Страуер, владелец магазина:
“Ну надо же с чего-то начинать”.
Евроньюс: “Вы чувствуете себя европейцем?”
Джон Страуер, владелец магазина:
“Единая Европа – это не мой выбор. Нам приходится помогать Греции, но почему? Это не наши проблемы. У нас в Голландии есть свои. Давайте займемся ими, а потом позаботимся о других”.
Мике уже на пенсии. В своем саду она вывесила флаг с потретом Пим Фортейна, политика убитого радикалом-мусульманином, и настаивает на своем праве остаивать собственные взгляды.
Мике де Вриес:
“Политики не слушают свой собственный народ. Зато слишком много слушают Брюссель и разбазаривают деньги заграницу вместо того, чтобы помочь своему народу. Поэтому Брюссель, единая Европа – это еще одна проблема. Слишком много людей уселись за стол, при том что от них нет никакой пользы”.
Евроньюс: “А иммиграция – это проблема?”
Мике де Вриес:
“Когда вы приезжаете в Голландию, выбираете Голландию, участвуйте в ее экономике. Делайте что-то. Не приезжайте в мою страну, чтобы просто проедать мои деньги. Ничего не делать и заявлять, что у вас есть на это право. Нет у вас такого права!”
Евроньюс:“У вас не бывает проблем с вашим флагом?”
Мике де Вриес:
“Нелегал из Боснии пришел ко мне однажды и заявил, чтобы я сняла флаг, а иначе обещал меня побить. Я испугалась и позвонила в полицию. Мне говорят, что он пережил войну. Но разве это мои проблемы? Мы живем в свободной стране и я могу повесить любой флаг, какой захочу. Все эти события только убеждают меня в необходимости голосовать за Партию свободы”.
В Голландии точно так же как и во Франции избиратели крайне правых считают своим правом чувствовать себя в своей стране как дома – безопасно и комфортно.
И во Франции, и в Голландии, так же как в Швеции, Финляндии, Австрии, Швейцарии и даже Великобритании правые националистические движения в последние годы продемонстрировали успех. Есть ли какое-то общее объяснение этому феномену?
Поль Бако, социолог:
“Экономическая глобализация. Делокализация бизнеса и ее последствия влияют на значительную часть населения. Глобализация влечет за собой иммиграцию. Смешение культур. А Европа оказалсь в самом центре этого процесса. Здесь границы отсутствуют буквально. У людей чувство, что у них отнимают каркас привычной жизни. Они стараются обезопасить себя. Вроде бы и расширяться надо, но как знать, до какой степени? Да и ради чего? И кого принять, кого – нет? где начало, а где конец?”
Николя Флорес:
“Кода человек чувствует угрозу, сжимаем кулаки и испытываем потребность закрыться в собственных границах. Может быть, это и называется национализм?”
Мике де Вриес:
“Чем больше нас заставляют быть единой Европой, тем больше люди хотят вернуться к своим корням”.
Источник
Выборы во Франции
ВідповістиВидалити